Дорога славы - Страница 41

– Так я то же самое говорю! Вселенная есть как есть, и не может быть изменена всяким мухлеванием. Она действует по точным правилам, как машина.

Я заколебался, вспомнив наш старый автомобиль, который был ипохондриком. Он постоянно «заболевал», потом «выздоравливал», как только механик пытался его коснуться.

Я твердо продолжил:

– Законы природы не берут отгулов. Негуманность законов природы – это краеугольный камень науки.

– Это так.

– Ну так? – наседал я.

– Тем хуже для науки.

– Да… – Я заткнулся и поехал дальше молча, надувшись. Через некоторое время нежная ладонь опустилась на мое предплечье и погладила его.

– Какая сильная десница, – мягко сказала она. – Милорд Герой, можно я объясню?

– Давай, говори, – сказал я. – Если ты сможешь меня убедить, значит, ты можешь обратить папу римского в мормоны. Я упрям.

– Разве бы я выбрала вас в качестве своего рыцаря из сотен миллиардов, если бы вы не были упрямы?

– «Из сотен миллиардов?» Ты хочешь сказать миллионов, не так ли?

– Выслушайте меня, милорд. Потерпите. Давайте поступим, как Сократ. Я сформулирую вопросы на засыпку, а вы давайте на них простые ответы – и мы поймем, что к чему. Потом наступит ваш черед, а я буду глупой гусыней. Ладно?

– Пойдет, жми на кнопку.

– Очень хорошо. Итак, похожи ли обычаи в Доральском доме на обычаи вашей страны?

– Что? Ты же знаешь, что нет. Я еще не бывал ни разу так ошарашен с тех самых пор, как дочка проповедника провела меня на колокольню, чтобы показать мне Святого Духа. – Я смущенно хихикнул. – Я бы до сих пор краснел, но у меня зажигание перегорело.

– И все же главная разница между невианскими обычаями и вашими кроется всего лишь в одном постулате. Милорд, а ведь есть такие миры, в которых самцы убивают самок, как только та отложит яйца, – и другие, в которых самки съедают самцов, когда еще идет оплодотворение, – подобно той черной вдове, которую вы записали мне в сестры.

– Я не это имел в виду. Стар.

– Меня это не оскорбило, любовь моя. Оскорбление похоже на спиртной напиток: оно влияет на человека, только если применяется. А гордость слишком тяжелый багаж для моего путешествия; у меня ее нет. Оскар, показались ли бы вам такие миры более странными, чем этот?

– Ты толкуешь о пауках или о чем-то вроде. Не о людях.

– Я говорю о людях, каждые – доминирующая раса в своем мире. Высоко цивилизованных…

– Тьфу!

– Вы не станете говорить «тьфу», когда их увидите. Они так от нас отличаются, что их личная жизнь не может иметь для нас никакого значения. И наоборот, эта планета очень похожа на вашу Землю – однако ваши обычаи отбили бы у Джоко даже способность петь. Милый, в вашем мире есть обычай, уникальный для всех Вселенных. То есть для двадцати известных мне Вселенных, из тысяч или миллионов или тьмы невообразимых Вселенных. В известных двадцати Вселенных только на Земле существует этот изумительный обычай.

– Ты имеешь в виду войну?

– О, нет! В большинстве миров происходит война. Эта планета, на которой находится Невия, одна из многих, где убивают по-одиночке чаще, чем оптом. Здесь существуют Герои, и убивают тут от избытка страстей. Это мир любви и убийств, и как та, так и другие совершаются с веселым самозабвением. Нет, я имею в виду нечто гораздо более шокирующее. Не могли бы вы догадаться?

– Мм… коммерческое телевидение?

– Близко по духу, но далеко от цели. У вас выражение «древнейшая профессия». Здесь и во всех известных нам мирах она даже не самая молодая. Никто о ней и не слышал, и не поверил бы, если бы и услышал. Те немногие из нас, кто посещают Землю, не распространяются об этом. Да это ничего не значило бы; большинство не верят в сказки путешественников.

– Стар, ты что, хочешь сказать мне, что нигде больше во Вселенной проституции НЕТ?

– Во Вселенных, мой милый. Абсолютно.

– Знаешь, – задумчиво сказал я, – это, наверное, будет шоком для моего старшего сержанта. Совсем нет?

– Я хочу сказать, – прямо ответила она, – что, судя по всему, проституция была изобретена народами Земли и больше никем – и сама мысль об этом довела бы старого Джоко до импотенции. Он закоренелый моралист.

– Черт меня побери! Должно быть, мы все просто гады.

– Я не хотела оскорблять вас, Оскар; я назвала только факты. Но эта странность Земли не такая уж странная в ее собственном контексте. Любой товар предназначен для манипуляций: купли, продажи, найма, аренды, уценки, искусственного поддержания или повышения цен, провоза контрабандой и узаконенения, – и женский товар, как его называли на Земле в более откровенные времена, не исключение. Единственное, чему стоит удивляться, – это дикая идея думать об этом как о товаре. Да что там, меня это так поразило, что однажды я даже… Неважно. Товаром может стать что угодно. Когда-нибудь я покажу вам цивилизации, живущие в открытом космосе, а не на планетах, даже без какой-либо тверди: не во всех Вселенных есть планеты-цивилизации, где само дыхание жизни продается, как кило масла в Провансе. В других местах такая теснота, что привилегия остаться в живых облагается налогом – и задолжники тут же умерщвляются Министерством Сборов на Вечность, а соседи не только не вмешиваются, а довольны.

– Господи боже! Почему?

– Они разрешили загадку смерти, милорд, и большинство из них не желает эмигрировать, несмотря на бесчисленное множество планет попросторнее. Но мы говорили о Земле. Дело не только в том, что нигде больше не известна проституция, но не известны и ее вариации – приданое, выкуп за невесту, алименты, раздельное воспитание, все эти производные, которые окрашивают все земные установления, – любой обычай, хотя бы отдаленно относящийся к невероятному представлению о том, что то, неисчерпаемый запас чего есть у всех женщин, является предметом торговли, подвергаемым оценке.